Агада

Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей в четырех частях

/ составленная по первоисточникам И.Х. Равницким и Х.Н. Бяликом. Авторизованный пер. с введением С.Г. Фруга

— Берлин: Издание С.Д. Зальцмана, [1922]. В 2 ч. Ч.1-2.

Ч.1. 220, [4] c.: ил.

Ч.2. 199, [1] с.: ил. 24,5х19,5 см.

В цельнотканевых издательских переплётах. В очень хорошем состоянии.

Агада (или Аггада, в переводе с арамейского — «повестовование») — область талмудической литературы, содержащая афоризмы, исторические предания и легенды, которые предназначены для облегчения применения «кодекса законов» — галахи. В сборнике собрана большая часть легенд, притчей и афоризмов, рассеянных на страницах обоих Палестинского и Вавилонского Талмудов, Мидрашей и других источников.

Возникновение Агады относится ко II веку до нашей эры. Тогда Агада была устной, но затем устный материал собирался и записывался. Агада противопоставляется Галахе, но по существу связь между ними органическая: одна дополняет и обосновывает другую. Галаха стремилась дисциплинировать жизнь простых людей путём теоретически разработанного ритуала, Агада же только пропагандировала, истолковывала Писание и зачастую в весьма привлекательной поэтической форме.

Обычными жанрами Агады были притчи, параболы, басни, аллегорические и гиперболические рассказы. С большой любовью и часто с большим мастерством агадисты применяли символические формы повествования, культивировали монолог и диалог. В своей критике событий они проявляли нередко большую смелость суждения, не щадили ни пророков, ни патриархов, ни даже самого законодателя Моисея и не стеснялись вводить в свои диалоги в качестве равноправного собеседника и самого Бога.

В течение многих веков Агада была весьма популярной формой духовного общения: трибуной, эстрадой, мистерией, сатирой, хвалебным гимном и колыбельным напевом. Она давала характеристики общественной среды и отдельных её представителей, символы аскетизма, вероотступничества и богоборчества, художественно реалистические картины быта, проникнутые освежающим юмором.

Вся еврейская литература пронизана элементами Агады. Её можно встретить в абстрагированной форме у Хаима Бялика в его поэме «Свиток о пламени». У Шолом-Алейхема юмор в значительной степени питается игривыми талмудическими изречениями, библейскими афоризмами житейской мудрости, которыми его экспансивные персонажи как бы музыкально сопровождают каждый свой жест; особенно заметна эта «аггадическая» черта в его «Тевье-молочнике». Своеобразно преломлялась Агада в еврейском фольклоре и в литературе на идиш. Они являют определённую тенденцию низводить библейско-агадические образы с «синайских высот» на реальную почву, в самую гущу повседневного быта. В фольклоре это снижение библейско-агадических образов встречается также в так называемых «пурим-шпил» — юмористических и сатирических пьесках, которые традиционно разыгрывались в праздник «пурим». В «пурим-шпил» агадическое начало потеряло свой религиозный характер; а в некоторых вариантах этих произведений еврейского фольклора мотивы Агады использованы в антирелигиозном смысле.